Книга Я – дочь врага народа - Таисья Пьянкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Я сейчас уйду, а вы его минут через пять разбудите – скажите, что в милицию пошла…
Просыпается Лиза на скамье недалёкого сквера от собачьего лая. Перед ней два милиционера: молодой и в возрасте. Первый хватает её за шиворот, при этом сообщает второму, который на поводке держит овчарку:
– Не-ет. Вроде не пьяная…
– Да уймите собаку! – требует Лиза. – Нашли пьяницу!
Сторонясь пса, она отряхивается от напавших кленовых листьев и ехидно хвалит блюстителей порядка:
– Это хорошо, что вы меня «поймали». Пойдёмте, – зовёт, – со мною. В квартире у нас непорядок…
Но «жениха» дома не оказывается.
Старикам удалось его напугать, но сами они всё ещё сидят в кухне.
– Про вас, родимые наши, как сказали ему, так холера его куда-то унесла, – поясняет баба Ханя служивым, которые, не находя причины задерживаться, тут же пропадают в ночи.
Старики решаются пойти к себе.
А Лиза вспоминает о хлебе с салом. Однако тумбочка пуста…
Лиза укладывается, но не успевает путём задремать: квартира полнится пьяными матерками и женским визгом…
Лиза, похватав одёжку, прыгает через подоконник на улицу. Какое-то время она бродит поодаль от дома, прислушивается… Потом приближается к окну комнаты стариков.
Ей виден дерматиновый диван, на котором что-то шевелится, укрытое простынёй. Лизе хочется понять происходящее. Она не замечает, как сзади к ней подкрадывается хмельной сосед – Толян. Он хлещет её наотмашь ниже спины; хохоча, говорит:
– Подглядываешь, лярва?! Самой давно пора…
Что ей давно пора делать самой, объявляется Толяном с такой стервозностью, что Лиза чует вонь падали, которая, в страстях, может навалиться на неё, как Цывик… Сам же Толян в малом свете луны видится ей поросшим зелёной плесенью…
Лизе остаётся только удирать от всей этой зелени и затхлости.
Она вновь оказывается на парковой скамье…
На рассвете идёт домой, заглядывает в окна. Старики ночуют в кухне на полу.
Оконным ходом Лиза проникает в свою келью. Но уснуть ей так и не удаётся. В дверь квартиры стучат.
Появляются те же двое с собакой…
Оказалось, что к полуночи Толян уже валялся убитым в пьяной драке у подъезда соседнего дома.
Заподозренного в преступлении соседа-пришельца находят за оконной шторкою в комнате стариков.
Молодой мент пристёгивает его наручниками к себе и уводит. Пожилой, только не силой, принуждает Лизу следовать за ним.
– Сколько тебе лет? – по дороге спрашивает он.
– Сегодня девятнадцать, – получает ответ.
– О! Поздравляю!
– Спасибочки…
А он и желает спросить:
– И не тошно тебе с такими…
Лиза опережает его вопрос:
– Да с вами куда тошней…
– Ну-ну! – полыхает явной угрозой милиционер.
Лиза не пугается.
– Не кобыла – не понужай! – грубит она.
– Ты, девка, не гонорись! – повышает он голос, но слышит и того дерзостней:
– Девка – это твоя детка, а я для тебя по протоколу – Елизавета Леонидовна…
В милиции, когда писал протокол, или что у них там пишется, пожилой блюститель порядка пояснял:
– Так вот, Елизавета Леонидовна! У тебя только не под окном драка с убийством произошла. Не могла ты спать в это время… Не могла не видеть…
– А может быть, и участие принимала, – добавляет молодой.
– Потому и отказываешься от показаний… – опять подхватывает пожилой.
А молодой строжится:
– И сидишь тут – выгибаешься! Говори, что знаешь!
– Что знаю? – наивно переспрашивает Лиза. – Пожалуйста…
Не веря в реальность происходящего, она лыбится, как привыкла в оные годы, и декламирует:
– Заткнись! – уже рычит молодой. – Штрафанём сейчас за оскорбление…
– Ба-а! – сильно удивляется Лиза и спрашивает с издёвкой: – Неужто Лермонтова не знаете?!
– На хрена мне твой Лермонтов! Говори, что видела!
– А ни хрена и не видела… Спала я. Понял?
– Хорошо… – вдруг соглашается пожилой. – Твоя взяла… Отпускаю…
Это было сказано таким тоном, что Лиза улавливает подвох.
– Спасибочки, дяденька, – в таком же настрое отвечает она, даже не дёрнувшись – оторваться от стула. – Спасибочки, родимый! – благодарит, повторяя бабу Ханю.
– Не за что, золотая моя! – отвечает блюститель, оказывается, не лишённый юмора. Потом добавляет: – Заодно и «жениха» твоего отпущу. И даже домой провожу, чтобы чего не натворил дорогой… Будет тебе подарочек на день рождения…
В замешательстве Лиза молчит, но затем соглашается:
– Вот счастье-то привалило!
И спрашивает:
– А к прокурору заодно не проводишь?.. Не хочется? Вижу! Тогда давай справочку – за что вы меня тут всё утро проволокитили. Некогда мне подарки от вас принимать – работа ждёт…
И всё-таки спасибо советской милиции: ни той ночью, ни тем днём, ни неделей, ни месяцем «жених» Елизаветин в коммуналке не появляется…
Лиза-контролёр трудится в сборочном цехе «почтового ящика», за стеною которого – цех гальваники. Там работает Зоя-гальванометрист.
Лиза, в свои двадцать лет, выбросила бы из памяти одну только мороку – Володю Войцеховского. А Зоя, в свои тридцать два, хотела бы от многого избавиться… Но прошлое прошлым полнится…
Зоя – красавица, каких поискать. Этим достоянием она орудует вовсю…
Её супруг – сутулый, невзрачный служака – начальник первого отдела! Очень ответственный. Жёнушку развлекать некогда…
Лиза тоже набрала красоты, но в ней не успела ещё отболеть слишком долгая неуверенность. К тому же за нею очень серьёзно «ухаживает» поэзия.
К тому же в детдомах сумели приглушить свет её подлинности. Зато научили затаиваться, придуриваться, огрызаться, а допекут – так и наглеть.
Ещё тогда, в четырнадцать лет, она осознаёт:
И всё-таки в глубине души торжествует её корневая натура:
